ТЕХНОЛОГИЯ БЕССМЕРТИЯ. КЛОНИРОВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА НИКАК НЕ СВЯЗАНО С ЕГО БЕССМЕРТИЕМ

ТЕХНОЛОГИЯ  БЕССМЕРТИЯ.   КЛОНИРОВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА НИКАК НЕ СВЯЗАНО С ЕГО БЕССМЕРТИЕМ

Тема клонирования человека набила оскомину. Об этом так много писала на все лады — и за, и против — пресса, что общество, похоже уже потеряло к клонированию интерес. Тем не менее, открытие возможности клонирования человека так и не получило своей оценки с точки зрения разработки технологии бессмертия сознания. Эту оценку мы и хотим сейчас дать.

Наиболее конкретно и последовательно выразила своё отношение к клонированию Церковь: клонирование (тем более — клонирование человека) является ересью, грехом и преступлением. Ещё бы: клонирование с перспективой бессмертия даёт власть над людьми тому, кто клонирует, и «этой властью устраняется Бог». Ирина Сулиянова на страницах «Независимой газеты», сама того не ведая, в гневных обличениях клонирования недвусмысленно показала панику, охватившую религиозные круги: это же надо — отбирают главное — загробную жизнь и страх человека перед смертью, что является главным козырем и генеральной спекуляцией Церкви. Её статья «Создание «человеческих запасников» аморально» вопиет — — мы-то знаем — всего лишь против сущей мелочи: создания клонированных органов для замены человеку. Если же Церковь встанет перед фактом бессмертия, её, похоже, вообще охватит паралич, ибо ей будет нанесён удар, который прямо можно назвать смертным приговором.    

Особенность момента такова, что Церковь находится на последнем рубеже, сдав который силам наступающей науки, она потеряет всё. В своё время Церковь признала, что Земля круглая, что Земля не является пупом мира и прочее. Наука наступала, позиции сдавались вплоть до признания возможности существования инопланетян и наличия у них своего Бога. Сегодня отступать больше      некуда. Наука отбирает последнее — легенду о загробной жизни. Без неё вера уходит в область этики, а молитвы становятся спиритическими прошением в канцелярии — авось поможет. Крах Того Света отвернёт собравшихся помирать от Церкви и устремит их бурным потоком в лоно корпораций, запросто омолаживающих и обеспечивающих  — за умеренную плату возможность жить столько, сколько хочется.  

Крах Церкви, а вместе с ним и кризис её функций хранителя национальных устоев и традиций – первый и, похоже, самый болезненный ответ на вызов открытия бессмертия. Недвусмысленная демонстрация несостоятельности Церкви в фундаментальном вопросе поиска спасения от страха Смерти отрезвит умы масс и нанесёт невосполнимый урон репутации Бога. Это потеря, с которой нужно смирится. И которая совершенно не означает, что её нужно избежать, остановив прогресс, что нужно слушать паникующих пропагандистов Того Света, что нужно бояться их угроз, которые все сводятся к одному: на Том Свете вам зачтётся, что нас не слушались. Если же на Тот Свет никто больше не попадёт (даже не оспаривая существования Того Света), эти угрозы никого больше не напугают и не подчинят своему страху слабых людей.

Звучит критика клонирования человека и со стороны разного рода чиновников и учёных, видящих в данном процессе нарушение биологической этики. Тут и там — ещё разобраться толком не успели — уже вводятся на законодательном уровне запреты на исследования. Аргументируются эти запреты смехотворно, причём аргументация показывает полное незнание сути и перспектив технологии клонирования. Константин Катанян в той же «Независимой газете» в публикации «Оборотная сторона клонирования» отверг технологические перспективы открытия на основании унизительно дилетанских умствований о том, что якобы неизвестно, кто должен считаться отцом клонированного ребенка, что клонированный ребёнок будет — из-за совпадения отпечатков пальцев — отбывать срок за отца-преступника («все достижения дактилоскопии окажутся на свалке») и т.д. Это очень напоминает статьи начала века об «ужасах» автомобиля, в которых утверждалось, что «езда с огромной скоростью в 40 км/час вызывает безумие и бесплодие». Катанян — эксперт НГ по правовым вопросам: ошибка НГ в том, что она поручила ему дать заключение по научной проблеме, ни сути и ни перспектив которой он оценить и понять не в состоянии. Однако подобными «оценками экспертов» кормят своих читателей почти все газеты мира. Хотя дилетанты не выносили своего вердикта ни при первых пересадках сердца, ни при подготовке полёта в космос. Клонирование максимально обострило этическую сторону научных открытий, ещё больший эффект вызовет открытие бессмертия. Этика этикой, но надо хотя бы понимать, о чём идёт речь. А мнения правоведов, ботаников, историков и социологов о проблеме, данные с ходу, на глазок, гроша ломаного не стоят.

Нечего о говорить и о политиках. Их мнение вообще не имеет никакого значении. Запреты на клонирование показывают полное невежество политических функционеров и их страх перед возможной нестабильностью, спровоцированной новыми технологиями в этой области. Характерно, что никто нигде не рассматривал вопроса регулирования рождающихся технологий теми или иными положениями — их просто  запретили. Это было бы обоснованно, если бы политики запрещали этим изуверские пытки и насилие. Но цель науки — вечная и бесспорная цель – сделать жизнь человека лучше. Противиться клонированию — значить не  дать возможности с рождения слепым стать зрячими, вернуть покалеченным члены тела, как итог — желать зла человеку, тормозить его попытки улучшить жизнь и сделать её счастливее. Запреты на клонирование — исторический казус, очевидный своим маразмом, как и запрет в мусульманских странах (Коран не велит) производить пересадку органов.

Вообще говоря, клонирование вызвало много шума из ничего. Так и сяк обмозговывая новое открытие, энтузиасты и оптимисты клонирования помимо очевидной технологии выращивания запасных органов вспоминают часто патрофикацию – воскрешение предков. При этом мало кто осознаёт, что речь идёт лишь о рождении генетического  дубликата, который – чтобы стать настоящим дубликатом (дубликатом сознания) – должен прожить точную копию жизни оригинала; без последнего условия – совершенно невыполнимого – патрофикация невозможна. Другими словами, клонирование, скажем, Энштейна даёт возможность родиться младенцу, являющемуся близнецом Эпштейна. Но никто не может гарантировать, что этот младенец, повзрослев, будет в чём-то, кроме своей внешности, похож на великого учёного, не говоря уже о том, что этот младенец может вовсе и не стать учёным, как ожидают клонирующие его экспериментаторы. Он, собственно говоря, может стать кем угодно.

Так же необоснованны и страхи газет о возрождении тиранов былых эпох. Гитлера, например, родили не гены. Его родили исторический контекст, обстоятельства и череда удач. Сегодня этих гитлеров — пруд пруди, но они никому не нужны и никто их не слушает. В их число попал бы и вновь рождённый фюрер. Хотя, посмотрим бесстрастно правде в глаза. Гитлер — не монстр и не дьявол, и в других обстоятельствах он вырос бы средним художником или профсоюзным лидером. Значительный талант в нем был. Так же родили обстоятельства Ленина, из него — без удачного исторического контекста — получился бы великолепный философ и ученый. С другой стороны, Менделеев и Кюри могли стать политическими монстрами эпохи, если бы направили свой ум в область радикальной политики.

К сожалению, невежество оказалось общим: дилетанты воюют против клонирования, а защищают клонирование тоже дилетанты. Защитники клонирования сами не знают, что они защищают (кроме права науки улучшить наше бытие). Оптимисты верят в добро новых технологий. Аргументов они имеют мало, ибо будущее видит не всякий. Указывается, что клонирование создаст человеческие запасники органов, а заменяя старые органы на выращиваемые, человек избавится от болезней, старения и — возможно — смерти. Хотя очевидно, что клонирование откроет и другие перспективы (из их числа уже называются технологии, применимые в сельском хозяйстве, животноводстве и т.д.). Но главное, конечно, — человек. И главная цель одна — одна великая извечная цель — сделать человека бессмертным.

Вопреки мнениям оптимистов клонирования мы утверждаем, что пути создания технологии бессмертия человека иные. Надо знать, что такое человек и какое бессмертие ему нужно. Суть вопроса, говоря упрощенно, в том, что клонировать нужно не тело, а сознание.